2021 год – год 60-летия полета Юрия Алексеевича Гагарина, первого пилотируемого космического полета в истории человечества. Но без создания отечественной ракетно-космической промышленности, которая также отмечает в этом году юбилей – 75-летие, не было бы этого великого события, как не состоялся бы и предшествовавший ему запуск первого искусственного спутника Земли, как и первых полетов советских космических аппаратов к Луне, Марсу, Венере.

Одним из организаторов, на самом высоком государственном уровне обеспечившим решение этой сложнейшей задачи, был Дмитрий Федорович Устинов, выпускник Ленинградского военно-механического института 1934 года, самый молодой советский нарком, в годы Великой Отечественной войны руководивший всей оборонной промышленностью страны. Так случилось, что именно он оказался, что называется, на «острие проблемы», сумев в кратчайшее время создать совершенно новую отрасль промышленности и обеспечить ее стабильное развитие и ее успехи.

Не случайно личные заслуги Дмитрия Федоровича Устинова в обеспечении полета Юрия Алексеевича Гагарина были отмечены Золотой звездой Героя Социалистического Труда, второй в череде высших государственных наград Советского Союза в его, не побоимся этого слова, выдающейся карьере, карьере инженера-оборонщика, руководителя гигантской отрасли промышленности, крупнейшего государственного деятеля нашей страны.

Из воспоминаний современников известно, что Дмитрия Федоровича Устинова на всех его многочисленных руководящих постах всегда отличало то, что сегодня принято называть «системным подходом к решению проблем» – и научно-технических, и чисто инженерных, и управленческих. Об этом написал в своей книге воспоминаний «Ракеты и люди» патриарх отечественной космонавтики академик Борис Евсеевич Черток, об этом рассказывал и генерал-полковник Леонид Григорьевич Ивашов, многие годы проработавший в непосредственном подчинении Д. Ф. Устинова.

Дмитрий Федорович Устинов. 1944. Архив семьи Д. Ф Устинова.

На наш взгляд, это ценное качество Устинова особенно ярко проявилось в период лета 1945 – июня 1946 гг., на начальном этапе создания отечественной ракетно-космической отрасли. Правда, для того, чтобы предметно говорить об этих событиях, необходимо изначально отступить назад – примерно на один год.

Тогда, в 1944 г., отечественные инженеры впервые получили возможность ознакомиться с немецкой ракетной техникой: в их распоряжение попали элементы конструкции ракеты А-4 (Фау-2), поступившие в Москву с германского испытательного ракетного полигона в Польше, захваченного советскими войсками. Как пишет в своих воспоминаниях Б. Е. Черток, работы по «польской» Фау-2 были поручены наркому авиационной промышленности А. И. Шахурину. Тот привлек к работе специалистов из НИИ-1 – институт, организованного на базе Реактивного научно-исследовательского института (РНИИ), еще в тридцатые годы проводившего научно-исследовательские и конструкторские работы в области ракетостроения. Научная группа, в которую, в частности, входили А. М. Исаев, В. П. Мишин, Н. А. Пилюгин, Б. Е. Черток и Л. А. Воскресенский, по найденным обломкам восстановила общий вид ракеты, ее основные характеристики и принципы управления.

А уже с мая 1945 г. в Германии работала Техническая комиссия по изучению немецкой трофейной ракетной техники. По инициативе Б. Е. Чертока, который был тогда поставлен во главе приехавшей из Советского Союза группы специалистов, для изучения трофейной ракетной техники совместно с немецкими инженерами, не эвакуировавшимися в союзнические зоны оккупации, непосредственно в Пенемюнде была создана организация, названная ее работниками «Институт РАБЕ» (от нем. Raketenbau – ракетостроение). Эта организация активно вела работы по анализу немецкой технической документации и исследовала попавшие в распоряжение советских войск элементы ракетных систем.

Чуть позже в Германию прибыл один из руководителей Технической комиссии, генерал-лейтенант Л. М. Гайдуков, имевший богатый опыт организатора воинских частей гвардейских минометов – знаменитых отечественных реактивных систем залпового огня, широко известных под названием «Катюша». Он внимательно ознакомился с результатами исследований «Института РАБЕ», и опыт военного ракетчика позволил ему оценить и качество проделанной работы, и перспективность ее продолжения, и те возможности, которые могли бы получить Вооруженные Силы нашей страны в случае поступления на вооружение ракетного оружия собственного производства. Мнение у Гайдукова сложилось однозначное – работы в Германии необходимо продолжать, постаравшись получить максимальную информацию из того, что осталось после бегства к американцам большей части немецких ученых и конструкторов. Но… мнение это существенно отличалось от взглядов других руководителей Технической комиссии, которые стремились быстрее завершить работы и вернуть личный состав комиссии в СССР.

Лев Михайлович Гайдуков. Источник: 14 января родились... [электронный ресурс].
URL: https://img1.liveinternet.ru/images/attach/c/2//69/212/69212055_Gaydukov.jpg

В сентябре 1945 г. Л. М. Гайдукову удалось добиться приема непосредственно у И. В. Сталина, в обход Л. П. Берия, лично курировавшего работы технических специалистов в Германии. Грамотный доклад Гайдукова о перспективах ракетных исследований произвел впечатление на главу Советского государства. Б. Е. Черток рассказывал: «…Лев Михайлович Гайдуков, генерал-лейтенант, заведующий отделом ЦК – фигура в отечественном промышленном ракетостроении исключительная. Ему удалось заинтересованно доложить Сталину о работах по ракетному оружию в Германии и необходимости начать аналогичные в Советском Союзе. В заключение доклада Гайдуков передал Сталину тщательно подготовленный список репрессированных специалистов, которых необходимо освободить для усиления работ. На списке появилась нужная резолюция вождя. Благодаря решительным действиям Льва Михайловича были вырваны из «шарашек» Берии Королёв, Глушко и многие другие яркие личности. Как уж Гайдукову удалось проникнуть к Сталину в обход Лаврентия Павловича, остается одной из многочисленных загадок истории…».

По распоряжению Сталина Л. М. Гайдуков получил возможность переговорить с «профильными» наркомами с тем, чтобы организационно оформить необходимые документы и постановления о проведении соответствующих работ. Как отмечает Б. Е. Черток, «…выбор был невелик: нарком авиационной промышленности А. И. Шахурин, боеприпасов – Б. Л. Ванников и, наконец, вооружения – Д. Ф. Устинов. Так уж распорядилась судьба, что лишь один Устинов согласился детально разобраться в ракетной проблеме…».

Действительно, первые два наркома после общения с Гайдуковым отказались принять ракетчиков «в свою систему». Ведомство А. И. Шахурина разворачивало активные работы по созданию реактивной авиации, а перед «хозяйством» Б. Л. Ванникова уже в полный рост стояла «проблема номер один» – создание отечественного атомного оружия. Лишь нарком вооружения Д. Ф. Устинов не ответил отказом на предложения Гайдукова; впрочем, это было и не согласие, поскольку окончательный ответ нарком вооружения пообещал дать только после детального ознакомления «на месте» с состоянием дел по изучению немецкой ракетной техники.

Для такого «детального ознакомления» в Германию был командирован первый заместитель Д. Ф. Устинова В. М. Рябиков, на различных постах проявивший себя талантливым организатором и управленцем. Б. Е. Черток вспоминает: «…и вот к нам из Москвы приезжает «правая рука» Устинова, его первый заместитель В. М. Рябиков, с персональным заданием посмотреть, что там у нас на самом деле происходит и есть ли перспективы у пока еще экзотического ракетного оружия. Мы были удивлены, с каким неподдельным интересом и как глубоко Василий Михайлович – будущий председатель всяких комитетов и комиссий, в том числе и госкомиссии по испытаниям первых межконтинентальных баллистических ракет Р-7 – пытается проникнуть в самую суть этой абсолютно незнакомой ему техники. Перед отъездом на прощальном ужине, который мы устроили, Рябиков откровенно сказал, что все увиденное и услышанное меняет в значительной мере его техническое мировоззрение и отныне он будет нас поддерживать на всех уровнях. Думаю, что в принятии окончательного решения Устиновым немалую роль сыграло и то, как ему доложил о выполнении поручения Рябиков…».

Таким образом, именно доклад В. М. Рябикова об итогах его поездки в Германию окончательно убедил Д.Ф. Устинова в необходимости широкого развертывания работ по ракетной технике. В течение нескольких месяцев Д. Ф. Устинов совместно с начальником Главного артиллерийского управления Советской Армии маршалом Н. Д. Яковлевым готовил докладную записку И. В. Сталину об организации работ по ракетной технике на территории Германии и в Советском Союзе.

Василий Михайлович Рябиков. Источник: Герои страны [электронный ресурс].
URL: http://www.warheroes.ru/content/images/photodocs/9617/original/dc6f69a3f30738b072dfb9973f5c22b3.jpg

За это время пришлось выдержать попытку свернуть все работы в Германии. Б. Е. Черток вспоминает: «…в конце 1945 года я и другие специалисты авиационной промышленности, находившиеся со мной в Германии, получили приказ министра авиационной промышленности немедленно сдать дела по ракетной тематике местной военной администрации и возвращаться в Москву. Гайдуков не только запретил нам выезд из Германии, но добился решения о вывозе из Советского Союза в Германию наших жен и детей, что в те годы представлялось чудом…».

В феврале 1946 г. все ранее созданные советскими специалистами предприятия в Германии были объединены в институт «Нордхаузен». Директором института был назначен Л. М. Гайдуков, его заместителем и главным инженером – С. П. Королёв. В «Нордхаузен» вошли три завода по сборке ракет ФАУ-2, «Институт РАБЕ», завод «Монтания», занимавшийся изготовлением двигателей для ФАУ-2, и стендовая база в Леестене, где осуществлялись огневые испытания, а также завод в Зондерхаузене, занимавшийся сборкой аппаратуры системы управления.

И вот 17 апреля 1946 г. докладная записка была согласована и подписана Л. П. Берия, Г. М. Маленковым, Н. П. Булганиным, Н. А. Вознесенским, Д. Ф. Устиновым и Н. Д. Яковлевым. Результатом последовавшего затем внимательного рассмотрения этой записки явилось Постановление Совета Министров СССР № 1017-419сс от 13 мая 1946 г., подписанное Сталиным под грифом «Совершенно секретно (Особая папка)». Полный текст этого документа был опубликован лишь в 2008 г. Как отмечает Черток, основными авторами текста этого постановления были Д. Ф. Устинов и В. М. Рябиков.

Было предусмотрено создание Комитета по реактивной технике под председательством Г. М. Маленкова; заместителем председателя был назначен Д. Ф. Устинов. Постановление предписывало вести работы на территории Германии для скорейшего изучения результатов, полученных немецкими ракетчиками в институте «Нордхаузен». Руководителем всех работ в Германии был назначен Н. Э. Носовский, до этого – начальник 1-го Главного управления Наркомата вооружений СССР, прямой подчиненный Устинова. Одновременно в Калининграде под Москвой создавался головной институт новой отрасли – НИИ-88 (Государственный союзный НИИ ракетного вооружения); соответствующий приказ был подписан 16 мая 1946 г. В Госплане Совета Министров был организован специальный отдел по ракетной технике, который возглавил Г. Н. Пашков.

Георгий Николаевич Пашков. Источник: 15 апреля родились... [электронный ресурс].
URL: https://img0.liveinternet.ru/images/attach/c/8/99/755/99755846_large_PashkovGeorgNik.jpg

Наум Эммануилович Носовский. 1939. Архив семьи Д. Ф. Устинова

В принятом Постановлении не были забыты и такие важные вопросы, как подготовка кадров для новой отрасли. Министру высшего образования СССР С. В. Кафтанову поручалось организовать подготовку инженеров и научных работников по реактивной технике: «…обеспечив первый выпуск специалистов по реактивному вооружению по высшим техническим учебным заведениям не менее 200 человек и по университетам не менее 100 человек к концу 1946 года». И вот уже 8 июля 1946 г. соответствующим приказом был создан факультет реактивной техники в Ленинградском военно-механическом институте, а также ряд кафедр в ведущих технических вузах страны.

В Постановлении также было прописано командирование Д. Ф. Устинова, как и других руководителей Комитета, на 15 дней в Германию – для более полного изучения и обобщения уже проведенной работы. Один из результатов поездки Устинова в Германию оказался весьма важным для дальнейшего развития отрасли. Ознакомившись с результатами работ в институте «Нордхаузен», Д. Ф. Устинов принял решение рекомендовать главного инженера этого института С. П. Королёва на должность начальника одного из важнейших отделов НИИ-88. Должность называлась «Главный конструктор баллистических ракет дальнего действия», и Королёв занял ее 9 августа 1946 года…

Во время командировки в Германию. Август 1946 г. Архив семьи Д. Ф. Устинова

Б. Е. Черток вспоминал о том, как тогда, в Германии, ему довелось познакомится с Устиновым: «…Должен признаться, что молодой энергичный Устинов мне понравился. Да и не только мне. Рязанский сказал: – Знаешь, я жалею о таком распределении только потому, что вместо такого умного и энергичного министра, как Устинов, надо мной будет какой-нибудь трусливый долдон или просто равнодушный чиновник…»

Нам кажется, что принятие Постановления № 1017-419сс и других нормативных актов, его обеспечивающих, некоторым образом подводит итог деятельности Д. Ф. Устинова на начальном этапе становления отечественной ракетно-космической промышленности. И здесь можно сделать несколько важных выводов, характеризующих Д. Ф. Устинова как создателя и руководителя крупнейшей научно-технической отрасли.

Итак, по пунктам.

Первое – это действительно комплексный, системный подход к решению любой задачи, будь то принятие в свою систему новых исследовательских подразделений или же организация работ по созданию инфраструктуры новой отрасли. Решения принимались взвешенно, после детального рассмотрения всей имеющейся информации и изучения мнений специалистов. Заметим, что свою роль в этом умении Д. Ф. Устинова видеть всякую проблему комплексно, в динамике и перспективе, сыграла та качественная подготовка, которую будущий министр обороны СССР получил в ходе обучения в Ленинградском военно-механическом институте (ныне – Балтийский государственный технический университет «ВОЕНМЕХ», носящие его имя).

Приведем фрагмент воспоминаний Дмитрия Федоровича – он писал о свое alma mater, четко выделяя главное, что дал ему родной вуз: «…само название института – военно-механический – говорит о том, что в нем особое внимание уделялось военной стороне получаемых нами знаний, нашей военной подготовке. Под углом зрения потребностей обороны страны, технического оснащения армии и флота велась, по существу, вся наша подготовка как инженеров. Мы детально изучали структуру Советских Вооруженных Сил, систему их обеспечения материально-техническими средствами и людьми, организацию обучения и воспитания личного состава. Немало времени отводилось освоению тактики, военной топографии, основам фортификации, организации и ведения политико-партийной работы. Мы настойчиво осваивали все, связанное с мобилизационной готовностью промышленности, организацией и ведением военного производства, военной экономикой в целом…»

Второе, что следует выделить, – всю деятельность Д. Ф. Устинова отличает не просто продуманность намечаемых действий, а их реальность, возможность исполнения в намеченные сроки и с запланированными изначально затратами. Яркий пример здесь – подготовка и реализация исторического Постановления № 1017-419сс, каждый пункт которого являлся не просто «декларацией о намерениях». В этих пунктах содержались контролируемые показатели, которые позволяли оценивать ход выполнения плана, определять узкие места и оказывать необходимые управленческие воздействия. Те результаты, которые были достигнуты при реализации запланированного и привели к созданию в нашей стране развитой ракетно-космической отрасли, показывают, помимо прочего, качество планирования и организационной работы.

И, наконец, третье – важное качество, присущее Дмитрию Федоровичу как руководителю, умение создавать для решения поставленной задачи команду единомышленников, в которую всегда входили люди, обладающих, подчеркнем, сходным техническим мировоззрением, если воспользоваться выражением Б. Е. Чертока. Часто в такую команду входили соученики Д. Ф. Устинова, прошедшие одинаковую с ним инженерную школу, – ближайшие сотрудники, помогавшие ему и на начальном этапе создания ракетной отрасли, и в последующие годы, по большей части являлись выпускниками его родного вуза. В. М. Рябиков и Н. Э. Носовский – выпускники Ленинградского военно-механического института 1934 г., Г. Н. Пашков – 1939 г., а Л. Р. Гонор, первый директор НИИ-88, окончил Военмех в 1932 г.

Стоит еще раз подчеркнуть, что главным в подборе кадров для Д. Ф. Устинова были деловые качества будущего работника. Согласитесь, назначение недавнего заключенного, работника «шарашки» (если снова вспомнить выражение Б. Е. Чертока) на ключевую должность главного конструктора, во многом предопределившее будущие успехи отрасли, выглядит на первый взгляд достаточно неожиданно. Но это назначение явилось результатом внимательного изучения Д. Ф. Устиновым результатов, полученных за короткий срок под руководством главного инженера института «Нордхаузен» Сергея Павловича Королёва…

Выпускники Военно-механического института 1934 г. Группа № 207. Второй ряд в центре – Д. Ф. Устинов. Источник: журнал «Геополитика и безопасность». 2008. №4

Добавим в заключение, что, как говорит в своем интервью генерал-полковник Л. Г. Ивашов, для Д. Ф. Устинова «…любимым детищем всегда оставался Военмех. Он не только поддерживал вуз, он им гордился. Один из его помощников, С. С. Трунов, был коренным ленинградцем, и когда он иногда отпрашивался посетить родительский дом, Дмитрий Федорович, разрешая, поручал ему хоть на минутку заглянуть в Военмех. Кстати, Военмех в качестве козыря использовал и кое-кто из конструкторов. Зная чрезмерную занятость Д. Ф. Устинова и не рассчитывая быть принятыми им в ближайшее время, они прибегали к хитрой тактике. В телефонном разговоре с министром или его помощниками вдруг упоминали, что посетили Военмех. После чего следовала команда: подъезжай, расскажешь…»

В. А. Толстая, М. Н. Охочинский